Йога в ведических упанишадах

Упанишадами называют особый жанр эзотерических текстов (прозаических или стихотворных, а зачастую чередующих прозу и стихи), в которых содержится толкование заключенных и Ведах мудростей и которые помещены в их конце. Отсюда их название «веданта» — «конец Вед», предполагающее оба значения: и как завершение, и как цель. В этих произведениях, где большое место занимает диалог, и цари, и аристократы, и женщины, и мужчины, и люди скромного происхождения увлекаются силой убедительности брахманских ученых. Действительно, хотя учение должно было быть тайным, оно могло быть передано любому человеку, способному его понять, вне зависимости от социального положения или пола.

Тем не менее путь к знанию (джньяна) не отменяет пути ритуальных актов {карма), которые прославлялись в предшествующих текстах. Жертвой из жертв становится познание, и эта освобождающая высшая теология заключается в распознании идентичности отдельной души (атман, «сам») и Брахмана, всеобщего разума, обезличенного Абсолюта -нейтрального, еще не осознанного теистически: «Тат твам аси (это и есть ты)», — утверждает «Чхандогья-упанишада» (VI, 8, 7); «Сохам (Он — это я)», — провозглашает «Брхад-араньяка упанишада» (I, 4. 1).

Поскольку живое существо идентично высшему принципу, оно свободно но природе. Только фундаментальное незнание (авидья) связывает его с переходным миром названий к форм. Однажды открытая его врожденная идентичность всему дает ему возможность навсегда обрести свободу. «Тот, кто это знает (я эвам веда)» является единственным истинным мудрецом, и «кроме этого, нет ничего, заслуживающего быть познанным» («Шветашватара-упанншада» I. 12).

Самые последние сборники, опубликованные в Индии, содержат тексты двухсот двадцати упанишад. Тем не менее их следует различать. Символическое количество этих произведений - 108. Из них 12 (или 15 и даже больше) почитаются особенно сильно, считаются «ведическими» в связи с их древностью: VIII-III (?) века до н. э. Но поскольку считалось, что божественный источник неиссякаем, упанишады продолжали писать до XVI века и даже позднее. Значительную группу составляют примерно два десятка недатированных упанишад; это так называемые упанишады йогов (йога-упанишады). Поскольку они обладают сильным тантрическим духом, подробнее мы будем говорить о них дальше.

Здесь мы ограничимся тем, что попробуем выяснить появление «классической» йоги в упанишадах, еще отмеченных строгим соблюдением брахманских обрядов, и проследить за тем, как постепенно некоторые методы йоги перенимались в мистических кругах, по крайней мере как предварительные упражнения но очищению.

В двух наидревнейших упанишадах (созданных еще до появления буддизма) уже появляется йога, которая тогда еще не имела даже своего наименования. «Брхад-араньяка» содержит рудименты пранаямы, или контроля дыхания (например: I, 5, 23), в «Чхандогье» можно обнаружить намек на пратьяхару, пли сдерживание чувства (VIII, 15). С другой стороны, в этом же тексте (VIII, б) можно найти элементы оккультной физиологии, которая выявляет тантрическую систему: «Существует сотня нади (тонкие артерии) в сердце, но лишь одна из них поднимается к голове (сушумна). Поднимаясь по ней, можно прийти к бессмертию».

А вот в другой ведической упанишаде, «Тайтирии», похоже, впервые появляется слово «йога» как термин, в его методическом приложении. «Я» здесь описано (II, 2—6) как освобождение от пяти «оболочек» (коша). Они все одинакового размера и вставлены одна в другую. И вот одна из этих оболочек, составленная исключительно из интеллектуальности (виджнья-намая), похожа на человека, в котором вера (шраддха) — это голова, соответствие космическому порядку (рита) — правая сторона, истинность (сатья) — левая сторона; йога — ствол, «ликующее величие» (махас) — опора (буквально «хвост»: на самом деле этот «человек» больше напоминает птицу); «йога — главное в его личности» (йога атма). Похожее выражение мы находим в «Катхаке» (или «Катхе»): «Адхиатма-йога (йога, обращенная к "Я")» (I, 2, 12).

В той же упанишаде вновь появляется (III, 3—9) традиционный образ повозки (тело), которую тянут непослушные лошади (чувства); возничий (интеллект) пытается править ими с помощью вожжей (ум), чтобы пассажир («Я») мог достичь «того места, откуда больше не рождаются». «Это жесткое фактическое господство над чувствами получило название "йога". Люди становятся более сконцентрированными, поскольку йога является продуктом (внутреннего мира) и устранением (внешних ощущений)» (VI, 11; пер. Л. Рену).

Важно отметить, что эта наука йоги, открывающая доступ к бессмертию, распространяется и на героя упанишады, юного Насикетаса, лично богом смерти Ямой во время «спуска в преисподнюю», который представлял собой трехдневный обряд инициации. Насикетас торопит Яму скорее открыть для него важный секрет: когда человек умирает, продолжает ли он жить тем или иным образом? Яма предпочитает уклониться от ответа на вопрос столь сложный, что когда-то сами боги не были уверены в правильном ответе. Он предлагает юноше бесконечные земные блага, все то, что, по сути, является ведической жертвой (стада, богатство, долголетие, власть и слава). Он даже соблазняет его возможностью обладать обольстительными небесными женщинами.

Насикетас не поддается на соблазны и отказывается ото всего. Тогда побежденный Яма наставляет Насикетаса в учении о бессмертии в атмане, которого «нельзя достичь ни путем экзегезы, пи интеллектом, ни длительными муками» (II, 23). Высшее (сверхрациональное) знание и йога (способ обуздания чувств) оказываются в сильной взаимосвязи, правда с теистическим нюансом благодати (текст уже подвергся влиянию вишнуизма), поскольку добавлено: «Тот, кого Он (атман) выбрал, может его достичь. Этот атман открывает ему его природу».

Эта теистическая, даже монотеистическая тенденция (на этот раз по отношению к Шиве) еще больше усиливается в «Светашватаре», разнородной упанишаде, содержащей тексты разных эпох. Здесь упоминаются почти все ступени классической йоги: асана, пранаяма, прать-яхара и т. д., а также условия религиозного обряда, его результаты и некоторые удивительные явления, возникающие при медитации: «Держа твердо свое тело в трех частях (спина, затылок, голова) поднятым, впуская в сердце чувства и мысль, мудрец на лодке Брахмана пересек бы все бурные реки. Вам следует, овладев дыханием в теле, сдержанно дышать через ноздри... Заниматься ногой надо на ровном чистом (месте) без камней, огня и песка... которые не радуют глаз, защищенном от ветра... Туман, дым, солнце, огонь, ветер, светящиеся насекомые, молнии, кристалл, луна — вот предварительные аспекты, которые проявления в йоге Брахмана... Когда возникли пять свойств йога, ведущих свое происхождение от земли, воды, огня, ветра и космоса [аллюзия на медитации на пяти чувственных элементах], не стало больше ни болезни, ни старости, ни смерти для того, кто получил тело, сделанное из огня йоги. Легкость, здоровье, отсутствие желания, ясный лик, усовершенствование голоса, приятный запах, уменьшение выделений, — сказано, что это первый результат йоги» (II. 8—13; пер. А. Сильберна).

Еще в одной упанишаде, «Майтри», или «Майтраяне» (как считается, это самая поздняя из древних упанишад), добрая часть шестой главы посвящена йоговской аскезе. Тремя из восьми ступеней йоги Патанджали здесь пренебрегли: ямой, ниямой, асаной, — но контроль дыхания, ослабление чувств остаются. Концентрация определена следующим образом: «Тот, кто прижимает кончик языка к нёбу и овладевает своим голосом, разумом и дыханием, тот по размышлении (тарка) видит Брахман (VI, 20). Очень рекомендуется медитация на слог «Ом» (звуковой символ всеобщности) (VI, 3—5, 21—26); она ведет к освобождению (VI, 22), дает видение Брахмана и бессмертия (VI, 24). Сушумна служит каналом жизненного дыхания (праны) и ведет к глубокой сосредоточенности, с помощью которой осуществляется кевалатва (абсолютное состояние, состояние мукты, освобожденного существа).

Утверждается богатая традиция мистических звуков: «Когда большими пальцами затыкают уши, слышат звук эфира, который находится внутри сердца, а внешне одет в семь форм: звук реки, звук колокольчика, медной чарки, колеса повозки, кваканье лягушки, звук дождя, человеческого голоса, звучащий в пещере. (Йогин) после преодоления различных испытаний воцаряется в непроявленном Брахмане в высшем звуке. Там (звуки) становятся неясным» и неразличимыми, как ароматы разных цветов теряются в единой субстанции меда» (VI, 23). Упанишада уточняет: «Именно потому, что он (йогин) объединяет таким образом пращ, слог "Ом" и этот мир с его бесчисленными формами [...] этот процесс именуется йогой. Соединение дыхания, сознания и чувств (вследствие аннигиляции любого понятия) и есть йога» (VI, 25). Тот, кто остается в состоянии концентрации в течение полугода, довершает союз (VI, 28). Но «пусть тот, у кого нет ни сыновей, ни учеников, ни утешителей, не обучится этому совершенно тайному знанию. Обучать можно только того, кто исключительно одарен (с помощью учителя или собственной духовной цели), и того, кто обладает всеми указанными качествами» (VI, 29).